ПРАГА---Конгресс США принял долгожданное решение о выделении 61 миллиарда помощи Украине. Политические и военные последствия этого решения обсуждаем с военным аналитиком Михаилом Самусем.
– Я бы хотел, прежде чем поговорить о военных аспектах решения Конгресса, начать с политических. Мы можем говорить о каком-то принципиальном изменении подходов к Украине, это повлечет за собой пересмотр старых запретов, принципов – если говорить, в частности, о составе вооружения?
– Дело тут не только в составе вооружения, но и в принципе в политическом подходе администрации [Джо] Байдена. Дело в том, что до сих пор ограничения были связаны с мнением в том числе советника по нацбезопасности [Джейка] Салливана и других советников президента Байдена о том, что эскалация конфликта должна иметь границы, и прямой конфликт между НАТО и Россией и США и Россией в связи с помощью Украине является нежелательным развитием событий. Поэтому Салливан советовал Украине не бить даже своим вооружением по территории России. Так же администрация Байдена относится к ударам по Крыму, и этим объясняются очень большие задержки с передачей тех же ATACMS-ов. На данный момент было передано всего лишь 20 ракет, но это даже меньше нуля по влиянию на ситуацию. Хотя Украина смогла выдавить из этих 20 ракет максимум и уничтожила на аэродромах значительное количество техники, авиации, систем ПВО и так далее.
Украина даже без американской помощи полгода фактически выдерживала беспрецедентный натиск на фронтах, и в какой-то момент стало понятно, что Украина и дальше будет продолжать воевать. Тем более что Европа проснулась
Но вообще, по моему мнению, произошла радикальная переконфигурация не только в администрации Байдена, но и в штабе [Дональда] Трампа. До последнего момента эта проволочка или специальная игра на затягивание с помощью Украине, по моему мнению, состоит в том, что в штабе Трампа хотели довести ситуацию до второго Афганистана, представить это как еще одну неудачу Байдена и таким образом к кульминации предвыборной борьбы в США представить это как полную неспособность Байдена продолжать управлять страной и представлять ее на международной арене, и таким образом абсолютно дискредитировать его как лидера. Но в какой-то момент стало понятно, что Украина не сдается. Украина даже без американской помощи полгода фактически выдерживала беспрецедентный натиск на фронтах, и в какой-то момент стало понятно, что Украина и дальше будет продолжать воевать. Тем более что Европа проснулась. Сейчас впервые в Европе начали понимать, что США могут уйти от обеспечения безопасности на европейском континенте, и это создает прямые угрозы для европейцев. И стало понятно, что к концу 2024 года никакого прорыва у России не получится. Это означает, что Байдена не удастся представить полным лузером, и после встречи [Майка] Джонсона и Трампа стало понятно, что в предвыборном штабе Трампа поменяли свое отношение, свою концепцию.
– Упрощенно говоря, Джонсон убеждал Трампа или Трамп убеждал Джонсона?
Рейтинги показывают, что как раз продолжение противодействия Украиной агрессии и то, что Украина не сдается, начало бить по рейтингу Трампа
– Джонсон точно никого не убеждал, то есть, насколько я понимаю, он все-таки больше выполняет функцию, нежели имеет какой-то стратегический подход. То есть многие удивляются: как он мог так быстро переобуться, как он мог так стать таким вот украинским патриотом, хотя до этого абсолютно игнорировал эту проблему? Он начал чуть ли не в вышиванке ходить... Естественно, после встречи у Трампа… Я не думаю, что там только Трамп был, там, видимо, был штаб, который рассчитывает все-таки шаги немножко вперед, и нужно рассчитать график действий так, чтобы Трамп выглядел в лучшем свете. Те рейтинги, которые публиковались, показывают, что как раз продолжение противодействия Украиной агрессии и то, что Украина не сдается, начало бить по рейтингу Трампа.
– Означает ли это, что мы, может быть, немножко драматизируем, немножко неправильно себе представляем будущее возможное президентство Трампа с точки зрения Украины?
– Нужно вспомнить, что было, когда пришел Трамп, который сменил [Барака] Обаму. Во времена Обамы, который, я напомню, был и в 2014 году, когда началась война, собственно, оккупация, аннексия Крыма, MH17 и все остальные вопросы, – так вот Обама, у которого вице-президентом был Байден, не предоставлял Украине вооружений вообще. То есть были такие понятия «летальное вооружение», «нелетальное вооружение». В Украине вообще не могли понять, как это трактовать, что это значит. Так вот, Трамп пришел, и все говорили, что все, сейчас будет катастрофа. А Трамп, который не любил тогда президента [Петра] Порошенко, поскольку Порошенко, если вы помните, открыто поддержал демократического кандидата и уже даже поздравил его, все равно поддержал Украину и передал впервые «Джавелины» и вообще поменял отношение к ситуации. И «Северные потоки» он начал останавливать, он ввел санкции, Байден опять потом снял эти санкции, которые позволили достроить «Северный поток-2». Понятно, главный недостаток Трампа в том, что он непредсказуем, что он работает очень резко и часто нетрадиционно для обычных политиков. Но Трамп работает более прагматично, ориентируясь на выгоду и конкретный результат.
Россия является таким сумасшедшим прокси Китая, которого можно направлять в различные районы и осуществлять там дестабилизацию или совершенно идиотские вещи
И нужно понимать, что в его главном фокусе – Китай. И китайцы понимают, что если Трамп придет, будет абсолютно другая ситуация. Трамп, если придет к власти, будет искать любые возможности для того, чтобы придавить его, ввести новые санкции против Китая в связи с тем, что Китай помогает России – это будет очень хороший повод. То есть Китай сейчас пытается как бы формально держаться в стороне. На самом деле я считаю, что это Китай является лидером так называемой оси зла – явно не Россия. Россия является таким сумасшедшим прокси Китая, которого можно направлять в различные районы и осуществлять там дестабилизацию или совершенно идиотские вещи. А вот Китай спокойно, системно обеспечивает функционирование и Северной Кореи, и России, и Ирана – естественно, с главной целью: уменьшить влияние Соединенных Штатов. И это решение по помощи Украине, я думаю, не очень обрадовало Китай.
– Вы уже коснулись европейской темы. Изменит ли решение Конгресса что-то и в европейских подходах, поменяют ли какие-то свои предпочтения традиционно осторожные лидеры?
– Европа ощутила холод опасности – вот такой вот реальный холод опасности. Возможно, впервые, я даже не могу припомнить, когда Европа чувствовала себя так некомфортно. Может быть, это Вторая мировая война, даже во время холодной войны Европа всегда была под опекой Соединенных Штатов. [Эммануэль] Макрон первым взял на себя ответственность и лидерство заявить – я не говорю, что он сделал что-то конкретное, потому что многие спрашивают, когда уже французские войска будут в Украине. Макрон не говорил о вводе войск, он заявляет о концептуальном изменении подхода, что Европа должна быть готова к любому сценарию, который может развиваться на европейском континенте самостоятельно, без США. Очевидно, что сейчас Европа не готова к большинству таких сценариев. Залет на три минуты крылатой российской ракеты на территорию Польши ставит в ступор европейцев. Они не могут принять решение самостоятельно, они ждут, когда им дадут отмашку из Брюсселя, или, опять же, из Вашингтона через Брюссель. Они не могут самостоятельно сбить эту ракету. И вот это концептуально-ментальное преображение Европы только начинается.
Я думаю, что Европа уже не остановится, тем более понимая, опять же, если придет Трамп, а он может принимать очень резкие движения, и в любой момент Европа опять может остаться один на один с Россией
Но здесь парадокс: если бы помощь была подписана американская в октябре-ноябре, как планировалось, на 2024 год, тогда, я думаю, что Европа так бы продолжала себе спокойненько дремать, говоря, что «мы за вас», но при этом оставаясь в спокойном состоянии, потому что этот холод опасности не пробрал их. А так, я думаю, что сейчас, когда уже процессы многие запущены. Особенно запущены процессы в бизнесе – когда ты строишь завод, ты не строишь его на месяц, там контракты минимум 3, 5, 10 лет. Боеприпасы, например, это непростой процесс, там очень много цепочек производства и так далее. И я думаю, что Европа уже не остановится, тем более понимая, опять же, если придет Трамп, а он может принимать очень резкие движения, и в любой момент Европа опять может остаться один на один с Россией. Даже если Трамп будет заниматься своим Китаем и как бы бить по России, Европа будет назначена главной по европейской безопасности, в том числе по Украине. И не только Украине, есть еще Молдова, и страны Балтии, и так далее, и этим нужно будет заниматься. Для того, чтобы этим заниматься, нужны ресурсы, нужно запускать военную промышленность, нужно менять подходы вообще по сути европейских армий, которые были готовы к миру, но не к войне – это однозначно, – и сейчас они еще абсолютно не готовы. Поэтому я надеюсь, что европейские лидеры воспримут принятие решения о помощи Украине со стороны США как временный подарок, когда можно действительно немножко выдохнуть, потому что есть шанс, что Украина точно продержится теперь до 2025 года и можно будет смотреть уже более спокойно вперед.
– Некоторые оптимисты, например, сенатор-демократ Чак Шумер, уже говорят, что через неделю Украина почувствует результаты этого решения. А на самом деле когда и как мы увидим изменения на фронте?
– Я думаю, что действительно есть такая возможность. Например, такие вещи, как ATACMS, они могут быть доставлены в Украину действительно за неделю. Дело в том, что ракеты ATACMS используются с тех же самых установок HIMARS и MLRS, которые в Украине уже давно очень эффективно используются. У нас специалисты есть, установки есть, ничего не надо доставлять, просто ракеты, которые можно авиационным путем доставлять очень быстро в Украину.
– А остальное?
– Есть три главных ключевых момента, которые дают возможность России пока наступать. Это КАБы, то есть корректируемые авиабомбы, запускаемые с 50 километров от линии фронта. Это очень плохо для украинских войск, потому что такими бомбами можно выносить все – ты залейся хоть в бетон, все перемалывается, и очень тяжело держать фронт. Поэтому первое – это F-16, которые отбросят российскую авиацию от рубежа 50 километров. Второе – это боеприпасы, которые позволят выйти на паритет, и российская армия просто не сможет проводить артиллерийские обстрелы украинских позиций, просто потому что украинская артиллерия более качественная, дальнобойная, она европейская, американская. Это совершенно другой класс артиллерии. Французские «Цезари» бьют на 40 километров, например. У российской армии таких систем нет. Есть украинские «Богданы», точно так же 40 километров, но они выпускаются 10 штук в месяц, то есть пока еще недостаточно. То есть боеприпасы… Есть чешская инициатива, которая начнет работать в мае, и есть остальные европейские проекты, которые просто начинают производить больше и больше снарядов, но я думаю, что они проявят себя где-то в июне. Ну и тут же американские поставки, которые тоже будут наращиваться. Я думаю, что оптимальный уровень будет тоже в мае. То есть у России где-то может еще 2–3 недели будет сейчас по боеприпасам. По F-16 – опять же, от американской помощи зависит, потому что там есть номенклатура вооружений, которая именно американская, которую нужно финансировать из американского бюджета, и поэтому были затыки, насколько я понимаю, именно в этом вопросе. То есть F-16 могут появиться тоже в мае – F-16, которые будут полностью готовы к использованию на линии фронта.
И третий компонент – это дальнобойные ракеты ATACMS, которые смогут вынести в принципе всю логистику, систему управления и другие важные элементы военной инфраструктуры на глубину до 300 километров. Это фактически весь Крым, естественно, это левобережье Херсонской области и Запорожской области. Вот этот компонент может быть доставлен очень быстро.
Дальше, понятно, многое зависит уже от решений украинского командования, как они видят эти операции, когда нужно привести к кульминации, скажем так, – этот вопрос выноса российской артиллерии, отбрасывания российской авиации и уничтожения российской военной инфраструктуры на оккупированных территориях.
Я, например, не согласен с тем, что у Украины нет шанса в этом году провести несколько очень интересных контрнаступательных операций, которые могут перевернуть вообще все с головы на ноги
А дальше начинается интересный период. Многие говорят, что вот этой помощи не хватит для наступательных операций. Я не согласен абсолютно, потому что многие почему-то думают, что наступательная операция – это то, что было в 2023-м году: такая вот операция, которую готовят три месяца, потом все об этом говорят, потом это все медленно начинает в лоб идти. Нет, у генерала [Александра] Сырского есть большой опыт проведения внезапных, хороших, глубоких операций, которые являются классическими контрнаступательными операциями, когда враг наступает, истощается… А я напомню, что Россия наступает с октября прошлого года, очень истощены войска. И предполагалось, что помощи не будет американской, то есть была возможность продавить украинскую оборону… Вот, например, харьковская операция, которая была в 2022 году, – да, это яркий пример того, что может генерал Сырский. Поэтому я, например, не согласен с тем, что у Украины нет шанса в этом году провести несколько очень интересных контрнаступательных операций, которые могут перевернуть вообще все с головы на ноги.
– Но если я правильно понимаю, для этого необходимо сейчас удержать Часов Яр, и если опять же я правильно понимаю, эти 2–3 недели, о которых вы говорите, будут, видимо, особенно тяжелыми – если не удастся удержать Часов Яр, то это, может, не катастрофа, но это увеличивает риски провала фронта?
– Это будет не провал фронта, но это будет неприятно. Это даст возможность российским войскам занять господствующие высоты в этом районе. Украинская артиллерия и украинские другие средства могут сейчас огневым способом – там, по-моему, 17 километров или даже меньше, 15 километров до центра Бахмута, с этих высот Часового Яра – контролировать фактически Бахмут. Вот недавно там штаб был уничтожен российской армии. Ну и, естественно, вот эти высоты уже для российской армии открывают путь на Краматорск, Славянск, Константиновку и так далее. То есть это очень-очень будет нехорошо для украинских войск. Если российские войска займут эти высоты, украинской армии придется их оттуда выбивать. То есть это займет время, это будет оттягивать ресурсы украинской армии, которые можно было бы использовать на других направлениях.
Генерал Сырский может попробовать проводить свои контрнаступательные сюрпризы, которые будут выбивать российскую армию из стабильности
Моя гипотеза: на Донбассе нужно будет фиксировать фронт, строить сейчас очень мощные оборонительные линии для того, чтобы у России вообще отбить охоту наступать на Донбассе. Хотя именно Донбасс является политической целью Кремля для того, чтобы продемонстрировать: видите, все-таки Донбасс сейчас оккупировали, освободили – не знаю, – и на этом, в принципе, можно уже договариваться… Но без полной оккупации Донбасса для Кремля начинать какие-то переговоры – ну, это немножко выглядит не очень хорошо. Поэтому если Украина сейчас зафиксирует этот фронт, для чего очень важна сейчас американская помощь, то дальше… Центр гравитации этой войны – это Крым. Дальше генерал Сырский может попробовать проводить свои контрнаступательные сюрпризы, которые будут выбивать российскую армию из стабильности. То есть да, когда мы говорим об обороне, то Часов Яр является очень важным пунктом, который было бы желательно удержать. Удержать для того, чтобы уже дальше, когда будем планировать операции на вторую половину 2024 года, на 2025 год, Часов Яр оставался таким вот важным компонентом нашей обороны, которая цементируется, и им придется опять выходить на Лиманское направление, пробовать оттуда идти, пробовать обходить Часов Яр и так далее. То есть это требует усилий дополнительных, а при этом украинская армия все больше и больше будет зарываться в землю на Донбассе. Дело в том, что если у Украины появятся F-16, ситуация в небе поменяется. Пока Су-34 господствуют в небе на фронте, и это доставляет очень большие проблемы. Например, говорить о контрнаступлениях украинских можно только при наличии авиации.
– Но, повторюсь, для этого нужно, прежде всего, пережить 2–3 недели до поступления, собственно говоря, основной массы оружия?
Сейчас опять начинается игра командующих. Это как было в 2023 году: там была харьковская операция, херсонская операция, там было видно, что схлестнулись умы, скажем так, по оперативному искусству
– Фактически да. Но и российская армия дошла до состояния, когда у нее тоже уже нет ресурсов, которые бы резко можно было нарастить. И за эти 2–3 недели что-то изменить на фронте. И президент [Владимир] Зеленский, и западные аналитики говорят, что Россия будет готовить новое наступление на июнь. Но я вот, например, не вижу признаков того, что Россия сможет в таких условиях, когда американская помощь начнет приходить как раз в июне, начать новое наступление. Вот эти 2–3 недели, почему они важны? Они сейчас атакуют довольно-таки мощно на где-то 3–4 направлениях одновременно. И я ставлю себя на их место, что можно сделать? Например, они говорят, было бы стратегически важно сейчас захватить Часов Яр для того, чтобы потом выждать момент, накопить силы, выдержать, пока Украина опять останется без помощи, неизвестно, что будет опять же после выборов и так далее в США. А сейчас сконцентрировать силы на этом направлении, бросить, например, там Угледарское, Купянское, Лиманское, другие направления, сконцентрировать авиацию, артиллерию, мощнейшую группировку создать. И вот, 2-3 недели – ну хорошо, месяц. Вот, может сказать Кремль, вам месяц для того, чтобы Часов Яр просто стереть с лица земли и выгнать оттуда украинцев...
В принципе, это возможно, если сконцентрировать все свои силы. То есть зависит все от решений, опять же, Генерального штаба вооруженных сил России, и как украинская армия будет реагировать на это. Потому что, с другой стороны, это позволит генералу Сырскому более свободно чувствовать себя на других направлениях. То есть сейчас опять начинается игра командующих. Это как было в 2023 году: там была харьковская операция, херсонская операция, там было видно, что схлестнулись умы, скажем так, по оперативному искусству.
– Каким-то образом поможет это решение Конгресса преодолеть ту некоторую, скажем так, политическую турбулентность в самой Украине и немножко улучшить общественное настроение?
– Ну, я думаю, политическая турбулентность – это как бы преувеличение немножко. Все-таки у нас сейчас политические процессы остановлены, военное положение, все это больше в социальных сетях существует, в реальной жизни политической жизни нет. Есть действия парламента, есть действия правительства, Офиса президента, Министерства обороны, вооруженных сил и так далее. То есть на самом деле действительно есть вопросы по, скажем так, страткому и коммуникации по мобилизации. То есть сейчас новый закон приняли, и теперь нужно разработать соответствующие инструкции уже на уровне правительства, Министерства обороны, вооруженных сил. Сейчас проводится много мозговых штурмов, как это все сделать правильно для того, чтобы снять напряжение в обществе, снять, возможно, непонимание, что происходит, потому что третий год войны, все устали, и здесь нужна коммуникация, здесь нужны правильные подходы по мотивационным пакетам, в том числе и финансово-материальным. То есть здесь работа сейчас идет, и, естественно, американская помощь дает шанс.
Эта помощь американская дает шанс нам выдержать сложнейший момент, когда Россия уже думала, что сейчас мы додавим, потом приходит Трамп, и решаем весь вопрос с выгодой и для Трампа, и для России, и для всех остальных
Я всегда говорю, например, давайте сейчас мобилизуем один миллион человек, отправим их на фронт – что мы получим? Получим много жертв, потому что без технологий, без техники, без разведки правильной, без артиллерии достаточной, без дальнобойных средств это будет Первая мировая. Артиллерия работает, убивает наших солдат, получаем только больше напряжения в обществе, потому что это будет означать, что генералы не понимают, что делают. Когда мы имеем достаточное количество артиллерии, когда мы сейчас отгоним российскую авиацию… Это очень важно, потому что, несмотря на огромное превышение ресурса России, в том числе формально и кадрового – у них больше инженеров, у них больше академиков, больше светлых умов, должно быть больше денег, – все это можно закрутить более эффективно. Украине удается даже немножко быть впереди по беспилотникам, по РЭБам. Вот базовые такие вещи, типа артиллерия, авиация, ракеты – это без союзников мы, конечно, не выдержим. Потому что России самой тяжело без Северной Кореи было бы выпускать боеприпасы или без Китая получать сырье, станки, компоненты и так далее, или там без Ирана. Ну, например, если бы у России не было «Шахедов», которые она сотнями каждый день запускает, ракет бы у них точно не хватило для того, чтобы истощать украинское ПВО. То есть там есть своя коалиция, у нас есть своя коалиция, и эта помощь американская дает шанс нам выдержать сложнейший момент, когда Россия уже думала, что сейчас мы додавим, потом приходит Трамп, и решаем весь вопрос с выгодой и для Трампа, и для России, и для всех остальных.
В украинском обществе немножко действительно отлегло от сердца, что технологии на фронте будут. То есть при мобилизации украинские солдаты не будут просто идти как на какого-то до зубов вооруженного противника, а у самих ничего не будет. Нет, у нас будет авиация, ATACMS, у нас будут беспилотники, у нас будет артиллерия, и это вселяет надежду, что все-таки нам удастся пройти этот год.
Форум